Автор: Rufus XXI
Бета: нет
Размер: мини, 4931 слово
Пейринг/Персонажи: Хавьер/Луиза Рей
Категория: general
Жанр: джен, гет
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: последнее дело Луизы Рей. 1981 год.
Примечания: написано по книге «Облачный Атлас». На данный момент все герои являются совершеннолетними.
читать дальшеОн никак не может выломать дверь. Её заклинило. Сквозь защитные перчатки он чувствует металлическую поверхность, но, вместо того, чтобы попытаться справиться с замком (об этой возможности он догадается позже), продолжает с разбегу таранить её плечом, надеясь, что она поддастся и сорвётся с петель. Не тут-то было. Дверь крепко держит оборонительную позицию, а по обратной её стороне – стучат. Стучат даже тогда, когда, по его меркам, уже становится слишком поздно и все должны были бы уже задохнуться от дыма. Но стук продолжается, негромкий, равномерный, и это заставляет его снова и снова бросаться на дверь онемевшим плечом…
…Хавьер открывает глаза, и первые три секунды пытается определить источник шума, выплывая из сна в реальность. Вторые две – чуть слышно вздыхает, осознав, что всему виной – неплотно закрытое окно. В Бруклине вовсю бушует гроза, и порывы ветра заставляют форточку открываться и захлопываться с равномерной частотой. По стеклу змеятся, размазываются водяные струи.
03.26 am. Хавьер заставляет себя вылезти из уютного логова и первым делом тщательно закрывает форточку – в комнате сразу становится глухо, только едва слышно посапывание Джессики – и после визита в уборную, уже окоченевший, забирается обратно под одеяло.
- Что случилось? – бормочет сквозь сон жена, чувствуя холод от его ног своими икрами.
- Всё в порядке, Джесс, спи! – шепчет он ей на ухо, успокаивающе целуя в висок. Джессика зарывается поглубже в подушки и затихает, а Хавьер уже не в состоянии заснуть. Он рассматривает свою супругу, он знает, что под белой ночной сорочкой скрывается худое оливковое тело, за физической формой которого его жена тщательно следит и по сей день, знает, что, несмотря на омолаживающие кремы, её лоб пересекают тонкие морщинки, а в тёмных, до плеч, кудрях, скрываются первые седые нити. Он знает. И тихо-тихо ещё раз целует её, на этот раз – в плечо.
Строгое правило: спать, пока есть возможность. Они, как никто другой, понимают это. В любой момент момент может раздаться вызов – и тогда придётся забыть о всех скромных жизненных радостях и мчаться на предельной скорости туда, где его присутствие жизненно необходимо. У Джессики тоже ежедневная напряжённая работа, она биолог, с упорством фаната исследует механизмы пролиферации опухолевых клеток. Сейчас, кажется, она проводит какие-то эксперименты с малыми ГТФ-азами – в этом Хавьер разбирается не дальше названий. Но сейчас спать не получается. Он, прищурившись, смотрит на свою жену, и из глубин памяти невольно всплывает другой образ: фотоаппарат на плече, светлый пиджак, пёстрый шарф, тёмные вьющиеся волосы, широкая улыбка, и смуглая, оливковая кожа - Луиза Рей.
Луиза Рей стоит в Церкви Воплощения,209 по Мэдисон Авеню. Сейчас она – единственный посетитель, и, несмотря на льющийся сквозь витражи свет, её охватывает невольный трепет, когда она, стоя ровно посередине двух рядов лаковых скамеек для прихожан, смотрит вперёд, на белоснежный резной алтарь. В глубине алтаря – золотое распятие, оно неумолимо притягивает её взгляд и принуждает мысли течь в определённом ключе. Луиза Рей что-то беззвучно шепчет в сложенные ладони.
Луизе тридцать три. Возраст Иисуса Христа, самое время для самопожертвования. Луиза Рей не религиозна, она верит фактам, а не божьей воле, но сейчас она больше всего удивлена тому, что до сих пор жива. Это её третье крупное дело. Первое – остров Суоннекке, «ГИДРА – зеро», второе – перехват чертежей подлодок Советского Союза, третье, незавершённое – военные базы Судана. Ей предстоит вскоре отправиться в Судан, но, каждый раз открывая глаза, Луиза думает, что, возможно, это её последний день пребывания в этом теле. «До чего ты довела себя, лапочка!» Что ж, возможно, она действительно перегибает палку. «Дура! Тебя просто пришьют, и ты ничего никому не докажешь». Во всяком случае, это интереснее, чем черкать скандальные статейки о жизни звёзд. Новая война точно будет информационной, в этом Луиза не сомневается ни капли. Она вмешивается, лезет не в своё дело, но две победы уже за ней, за её голосом из печатных колонок на серых тонких газетных листах, которые разлетаются моментально огромным тиражом. Кто-то обязательно поверит в правду.
Теперь это – её жизнь. Можно было залечь на дно и после Буэнас-Йербаса, найти мужа, обзавестись семьёй, нарожать кучу детишек и получать пособие многодетной матери (о, мама была бы в восторге!) или устроиться в National Geographic, что ей и предлагали сделать сразу после увольнения из «Подзорной трубы», и всю оставшуюся жизнь посвятить поездкам по всему миру с фотоаппаратом на плече и сбору информации про усыпальницы фараонов и соляные озёра Лимассола. Но – этого не случилось. Наверное, дочь Лестера Рея сошла с ума и стала одержима правдой-истиной, она снова впуталась туда, где ей быть не следовало, и снова победила. А сейчас её уже позвали. И хотя Луиза старается полагаться только на себя, опасаясь стать новым Биллом Смоуком (вы ведь помните, что в наше время главное оружие – это информация?) и действовать в чьих-то корыстных интересах, она помнит имена всех тех, кто помогал ей. Джо Нейпир, Питер Даровиц, Гануш Марушко – кому-то приходилось платить, и до сих пор Луизе выпадала счастливая карта, но кто может ручаться даже за следующее мгновение? Теперь она уже не в состоянии остановиться. Не может иначе. Теперь это – её жизнь.
«…И пусть каждому достанется то, что он заслуживает», - тихо выдыхает она и, не оглядываясь, выходит на свежий воздух. Витражные ангелы работы Уильяма Морриса грустно глядят ей вслед.
- Луиза!
Зелёный BMW резко тормозит на полметра впереди неё, отполированная до блеска дверь распахивается, и откуда высовывается лохматая голова, похожая на репей. «Хавьер и в свои восемнадцать не изменяет привычке причёсываться пятернёй», - усмехается про себя Луиза и забирается внутрь, занимая место рядом с водителем.
- Привет, малыш!
Они оставляют слева от себя Корея-таун и движутся параллельно Парк-Авеню в сторону Манхеттена. Луиза украдкой осматривает водителя – малыш вырос, теперь он на целую голову выше неё, худ, широк в плечах и бреет подбородок какой-нибудь из новомодных безопасных бритв. Наверное, все девушки в округе должны с ума по нему сходить. «Вот только в лице у него по-прежнему есть что-то мальчишеское», - отмечает она про себя.
- Ты вытянулся, - вслух говорит Луиза, - Занимаешься баскетболом?
- Откуда ты знаешь?
- Ты же сам мне писал, что тебя приняли в баскетбольную команду.
- Аа. Точно. Но я не получил ответа, поэтому решил, что письмо не дошло.
Луиза чувствует себя виноватой.
- Извини… я не могла тогда ответить… была занята.
- Опять тайные расследования? Понимаю, - кивает Хавьер, как будто речь идёт о чём-то обыденном. Впрочем, по сути, так оно и есть.
- Я теперь капитан, - продолжает он. – Вчера были соревнования, и мы заняли первое место.
BMW тормозит на светофоре.
- Твоя машина? – интересуется Луиза.
- Нет, Пола. Он иногда одалживает мне её, когда случается что-то важное. На собственную у меня пока не хватает денег.
- Человек-волк?
- Он самый, - ухмыляется Хавьер в ответ. – Акела.
Глаз светофора сменяется на зелёный. Некоторое время они просто едут в молчании, потом Хави внезапно начинает рыться в бардачке.
- Не отвлекайся, - строго говорит Луиза молодому водителю. – Давай я найду. Что нужно?
- Радио.
Их руки на мгновение соприкасаются, и Луиза чувствует, как напрягается Хавьер.
- Вот, держи.
Через несколько секунд дома по обеим сторонам от дороги начинают проноситься мимо в ритмах Space Oddity.
- Куда идёшь после школы?
Неожиданно Хави тяжело вздыхает.
- Мама спит и видит меня юристом в какой-нибудь престижной компании.
Луиза демонстративно окидывает его критическим взглядом:
- Утопия. Парень, который в свои одиннадцать перепрыгивал с балкона на балкон и собирал марки, а в 18 даже не удосуживается нормально расчесать волосы, просто не может заделаться высокомерным снобом. Тебе самому хотелось бы этого?
- Нет.
- Пойми меня правильно, Хави. Я ничего не имею против юристов как таковых. Ни против юристов, ни против банкиров, ни против менеджеров. Я всего лишь хочу сказать, что дел, которыми можно заниматься в этой жизни, великое множество, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты, как многие другие ребята твоего возраста и старше, воспринимали зарабатывание денег в душных офисах с кондиционерами как некую карму, которой нельзя избежать. Если уж даже мы говорим о деньгах, то и здесь стереотип офисного работника ещё не гарантирует высокие суммы.
- И безопасность.
- Безопасность – в том числе, - кивает Луиза. – Безопасность – это всего лишь фиктивные понятия, которыми оперируют страховые компании для денежного оборота. Вопрос в том, чего бы ты хотел сам?
- Я не говорил тебе, что, помимо волейбола, играю на гитаре?
Нет, Луиза про это раньше не знала.
- Нас уже собралась группа, на пять человек. Пока мы в основном поём каверы, но уже пытаемся сочинять сами. Синди, может быть, уйдёт, она планирует в медучилище, но Джей и Том – серьёзные ребята, мне кажется, они останутся, а для вокала можно будет пригласить какую-нибудь другую девчонку. Мне нравится, что у нас всё очень серьёзно, понимаешь? Мы дали уже несколько концертов, правда, небольших, один раз даже были «на разогреве», но это только пока.
- И ты хочешь стать рок-звездой? – продолжает мысль Луиза.
- Верно. И не говори мне про «долгий путь до Типперери», секс, наркотики и рок-н-ролл – знаю.
- Не собиралась. Что ж, неплохо. Ты только не забудь, что придётся всё время быть оригинальным, не похожим на других. И я имею в виду не внешний антураж.
- Оригинальным. Верно.
- Твоя мама знает?
- Да, знает.
- И?..
- В штыки. Хавьер резко выворачивает руль и поддаёт газу, уходя из-под носа джипа. Луиза давит в себе испуганный вскрик – всё-таки на месте пассажира дорога кажется гораздо более опасной, чем когда ты сам сжимаешь баранку.
- ..Мне кажется, если для тебя это действительно важно, ты должен настоять.
Хавьер дёргает рычаг коробки передач, одновременно выжимая сцепление.
- Я знаю, да. На самом деле, мне всё равно, что она думает. Ты надолго здесь? – сменяет он тему.
- Улетаю завтра утром.
- Куда?
- Далеко, Хавьер.
Хави зло и обиженно фыркает: Луизе давно пора бы перестать считать его ребёнком. Она сдаётся.
- В Хартум. Самый жаркий город мира, - добавляет она.
- Хартум…. Республика Судан? – быстро вспоминает Хавьер.
- Молодец! Как независимый журналист… Всё будет хорошо, Хави! – улыбается она, глядя на его нахмуренные брови и легонько ерошит ему на затылке волосы. – Я вернусь через две недели, отдохну с дороги, напишу очередную статью, и мы с тобой куда-нибудь обязательно сходим.
Как насчёт ежегодного чемпионата по мотокроссу?
- Я очень рад, что ты смогла приехать, Луиза, - неожиданно серьёзно отвечает он.
Мисс Рей откидывается назад, на сиденье:
- Я тоже, Хави, рада. Очень.
Официальная часть, когда наряженным выпускникам выдают аттестаты об окончании школы, затягивается на несколько часов; Луиза, которая всё это время сидит на самом заднем ряду, подальше от самих выпускников и от их родителей, в том числе и от предполагаемой миссис Мозес, уже начинает всерьёз думать о дезертирстве на свежий воздух, подальше от приторных слов. «Глупо», - думает она, рассматривая девушек в снятых напрокат причудливых атласных платьях. К некоторым нарядам ещё вдобавок прилагаются шлейфы. «Впрочем, традиции есть традиции». Хавьер не числится в круглых отличниках, но аттестат у него хороший. Остальных Луиза не знает, потому ей быстро становится скучно, однако эта скука – приятное дополнение мыслей о том, что никому пока нет дела до неё, и её возвращение в Нью-Йорк не может навлечь опасность на тех, с кем она общается.
Наконец наступает вторая, долгожданная для выпускников часть – их последняя общая ночь в одном из ресторанов на Манхеттене. Пока они едут туда, Хавьер как бы между прочим отмечает:
- Мама так и не пришла на церемонию.
- Она была больна? Или занята?
- Ни то, ни другое.
Луизе возразить нечего. Шестым, а то и седьмым чувством она помнит, каково это, когда от тебя отказываются родители.
Место для проведения прощального вечера выбрано идеально: ресторан «Водяная лилия» располагается у самой воды, а сцена вдаётся в огромный искусственный пруд. Вокруг много разноцветных огней, вьющихся по колоннам живых растений, шуршащих платьев и шаркающих ног, автомобильных гудков и юных, ещё не детских, но уже и не взрослых лиц. И музыка. «Битлз» встречают их, когда они поднимаются по ступенькам ко входу. Луиза протягивает пригласительный проверяющему, Хавьер, не отходя ни на шаг, дожидается её.
- Мисс Рей! – удивляется проверяющий, – А я ведь мы с женой читали Ваши статьи! Сначала она мне проедала уши звёздными сплетнями из «Подзорной трубы», а потом, как гром среди ясного неба – АЭС на Суоннеке! А потом – хищение чертежей из-за границы! Подводные лодки! Это было…
- Три года назад, - нетерпеливо обрывает Луиза.
- Да-да, разумеется, - спохватывается он, даже не глядя на пригласительный, - Проходите. Пресса о выпускниках?
- Нет, частное приглашение, - отрезает мисс Рей, и они с Хавьером исчезают в разноцветной толпе.
«Битлз» сменяется «Мечтами о Калифорнии».
- Луиза, - говорит Хавьер прежде, чем она успевает сообщить ему, что будет сидеть у колонны за самым дальним столиком, и что ей оттуда будет его замечательно видно. – Луиза. Позволь пригласить тебя на танец.
Она в растерянности. Она не знает, что делать дальше, то ли строго одёрнуть младшего друга, то ли что-то ещё. Он в ожидании смотрит ей в глаза, протягивает руку.
- Хави, - вполголоса пытается урезонить она юношу. – В конце концов, это же твой выпускной. Посмотри, сколько вокруг красивых девушек, твоих сверстниц. Почему ты не приглашаешь их? Пригласи любую, которая тебе нравится, а я полюбуюсь, как вы танцуете.
- Я их видел каждый день. Они мне неинтересны. Я ждал, когда ты приедешь.
Внутри Луизы что-то обрывается. Чертёнок Хави, ревущий у мусоропровода над своими марками, прыгающий по балконам, оставляющий грязную от глины обувь дальше входного коврика, Хави, рисующий инопланетян в летающих тарелках и пишущий письма с грамматическими ошибками, напускающий вид великого сыщика со всей серьёзностью, которую только позволяет игра, и этот смуглый кудрявый юноша в классическом пиджаке, приглашающий её на танец, потому как «другие девушки ему неинтересны»… Луиза чувствует, что их дружба летит в тартары, а ещё летит… время, незаметно и неумолимо заменяя настоящее ближайшим будущим, которое растянуто на бесконечность. Прошло семь лет. Семь лет с её дела о «ГИДРА-зеро», с завершения её карьеры в «Подзорной трубе», с открытия новых возможностей.
Они медленно танцуют под Элвиса Пресли, оба – в брюках и пиджаках. Хавьеру нравится, как двигается Луиза, плавно, давая ему возможность вести. Нравятся длинные тонкие, с аккуратно подстриженными ногтями, пальцы, не резкий, не кричащий, как у большинства его одноклассниц сегодня, запах духов; ему нравится её бесстрашие – или то, что сама Луиза называет идиотизмом, нравится, что её жизнь взаправду насыщена опасными приключениями. Так, по крайней мере ему кажется, как кажется то, что она возвышается над всеми присутствующими здесь дамами, одновременно касаясь кончиками кудрей его щеки.
-Хави, - строго говорит она, стараясь не обращать внимания на изумлённые, а после – неодобрительные взгляды других пар и стремясь увести его подальше от публики. – Мне всё это очень и очень не по душе. Я тебе не то, что в старшие сёстры – в матери гожусь, я старше тебя на пятнадцать лет. Послушай, то, что твоих одноклассниц сейчас больше интересует внешний вид, дизайн платьев и марка туши для ресниц, чем вечные политические несправедливости – это нормально. Я сама была такой в их возрасте (А вот это ты лжёшь, вспомни, как ты брыкалась в ответ на все старания матери обрядить тебя куколкой и вбить тебе в голову, что ты же, чёрт возьми, девочка), поэтому не стоит требовать от них то, к чему они ещё ПОКА не пришли.
Луиза чувствует, как Хавьер молча стискивает зубы, и продолжает атаку.
- Вы собрались создать рок-группу, что же, это замечательно. В каком-то смысле ты станешь моим коллегой, сможешь олицетворять «глас народа». Я веду трансляцию из своих чёрно-белых газетно-журнальных колонок, а ты сможешь делать это со сцены, так что на вас лежит не меньшая ответственность за то, что именно вы будете говорить зрителям.
Луиза невольно вспоминает госпожу Хестер Ван Зандт и её слова о том, какую ценность в борьбе за правду имеют слова журналиста. Да, впрочем, не только журналиста, но и всех тех, кто взял на себя смелость обращаться к общественности.
- Так что подумай над этим, Хави. Ты говоришь, что у них интересы потребителей – ты уверен, что они не способны на большее? Может быть, им просто никто пока не объяснил ничего, в отличие от тебя, у них не было знакомой соседки, которая периодически по собственной глупости лезет на рожон во имя недостижимой абстрактной справедливости?
«Fallin in love» заканчивается, сменяясь дёрганым рок-н-роллом, Хавьер провожает Луизу до облюбованного ей столика.
- Наверное, ты права, - в конце концов говорит он. – Прости, друг.
Луиза ободряюще улыбается, и они пожимают друг другу руки.
- Я сейчас возьму себе что-нибудь горячего и буду сидеть здесь. Не хмурься, ты замечательно танцуешь.
- Ты вроде хотела услышать, как мы поём?
- Конечно.
- Тогда подожди примерно пятнадцать минут, мы скоро начинаем.
Они начинают даже раньше обещанного времени. Сначала ребята выносят на сцену оборудование, проверяют микрофон, гитары, барабаны и синтезатор. «Все ли инструменты принадлежат им?» - гадает тем временем Луиза, отпивая горячий чай. Неожиданно фоновая музыка смолкает, пятеро, в числе которых присутствует и Хавьер, бас-гитара, вместе выходят на сцену и заявляют о своём желании устроить маленький концерт длиной в три песни и о своём желании подарить их сегодня всем здесь присутствующим. Их с энтузиазмом поддерживают, бурно аплодируя и крича, одноклассники, Синди в белом платье с кружевами и в венке из искусственных цветов обворожительно улыбается и машет публике. Луиза про себя радуется такой сплоченности класса. Концерт начинается.
Первая песня объявляется кавером, но мисс Рей сразу забывает, на кого. В-общем-то, выступают они неплохо, ребята действительно играют, а не бьют по струнам и клавишам, а Синди, хоть и не обладает большим диапазоном, поёт чисто и слышит музыку. Вынести какую-то более серьёзную критику Луиза не в состоянии: с оригиналом песни она не знакома, а собственное музыкальное образование застряло на заучивании нот, но то, что она слышит, ей нравится, а потому претензий у неё нет. Следующая песня – их собственная, про бесконечную лестницу, на которой постоянно происходят встречи и расставания. По сравнению с предыдущей она звучит хуже, хотя с ритма текст не соскальзывает, с рифмами у автора явно туго. Музыкальное сопровождение также получается бледноватым, но по смыслу песня импонирует Луизе. На уровне подсознания она всегда воспринимала реальность именно так.
Наступает черёд третьей песни. Теперь у микрофона не только Синди, но и ещё Хавьер и незнакомый светловолосый парень, тоже с гитарой. Хавьер наклоняется к микрофону, чтобы сообщить, что следующая песня посвящается одной из его друзей. Называние песни трактуется однозначно: «Луиза». Поют блондин и Синди, дуэтом, но мисс Рей ни на секунду не сомневается в авторстве и, похоже, не только она. Кое-кто из присутствующих может знать в лицо информационного вестника, не говоря уж о том, что полчаса назад они с Хавьером раскачивались в такт музыке на виду у всех. Ей, в общем-то, всё равно, что будут говорить о ней самой, но вот Хавьер ставит себя как минимум в глупое положение. «Чёрт, Хави, мы же только что с тобой договорились! Какого ты сейчас это устроил?» Она злится, ставит опустевший бокал на стол и собирается тихо улизнуть с вечеринки, не дожидаясь своего друга. «Сам виноват», - считает она.
- Мисс Рей, - кто-то осторожно трогает её за плечо, она поворачивается – человек, который пропускал их на входе, - Вас к телефону.
«Ромео. Дурак», - думает она с горечью, пробираясь между столиков к выходу, где её ждёт снятая телефонная трубка. Со сцены доносится третий куплет.
- Луиза Рей, слушаю.
- Луиза, билет до Хартума у Вас? – сквозь треск из трубки доносится сдавленный мужской голос. Она чувствует, как уровень адреналина в крови возрастает подобно цунами, но сохраняет спокойствие и ясную голову.
- Кто вы? О чём вы говорите? Какой билет?
- Не валяйте дурака, Вы прекрасно знаете, о каком билете идёт речь. Нам известно, с кем вы сотрудничаете. Вы положите этот билет на крышку автомата и перестанете соваться туда, куда Вас не просят. С Вашим коллегой мы разберёмся самостоятельно.
- Я так понимаю, это угроза?
- Абсолютно верно. Если Вам действительно так нужно в Судан, можете полететь с любой из официально зарегистрированных журналистских команд – уверен, Вам разрешат.
- В противном случае?
- Вас убьют.
- Вы?
- Вы даже не знаете, кто я. Вам есть разница?
- Есть, - решается на колкость Луиза. – У Вас отвратительное произношение.
Никакой реакции.
- А если я, избавившись от билета, закажу новый?
- За Вами следят. Я уже сказал о втором условии: перестанете соваться туда, где Вам не место.
- У меня есть время?
- Пока Вы находитесь около этого телефона – да. Если выполните требования, у Вас его останется больше. Разговор окончен.
На том конце провода повесили трубку. Луиза застыла у аппарата, игнорируя короткие гудки из своей, которую она всё ещё прижимала к уху. Рисковать собственной жизнью для неё было не в первый раз, но сейчас она была одна и совершать неразумных действий не хотелось. Она аккуратно положила трубку. Мысль о том, что она находится под прицелом, заставляла лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации: билет на самолёт до Судана жёг ей бок сквозь искусственную кожу сумки. Взорвут ли они весь самолёт, как в случае с Альберто Гримальди? Хотя, скорее всего, они не будут дожидаться завтрашнего дня и прикончат её где-нибудь прямо на улице – для таких, как она, тратиться на взрывчатку – слишком дорогое удовольствие. В том, что они смогут выставить дело как несчастный случай, Луиза не сомневается: Нью-Йорк – не самый спокойный город. Осталось только понять, кто – «они». И не замешан ли в этом кто-нибудь из присутствующих. Например, тот человек, который проверял билеты, а сейчас позвал её к телефону. Мисс Рей понимает, что даже не запомнила черты его лица.
Времени выбирать у Луизы нет; она вытаскивает билет, служащий одновременно закладкой к бессмертным трудам Бернарда Шоу, и оставляет его на пыльной поверхности телефонного аппарата.
Теперь ей нужно как можно скорее добраться до гостиницы, где она остановилась. Возвращаться назад смысла нет, однако, оглянувшись, она краем глаза успевает заметить, что музыкальные инструменты уже унесли со сцены, и теперь молодёжь весело отплясывает под «Танцующую королеву». «Только бы с Хавьером сейчас не столкнуться».
В июне ночь наступает нескоро, так что Луиза быстрым шагом идёт к остановке в светлых ещё сумерках. По обеим сторонам аллеи каштаны и клёны протягивают вперёд свои тёмные прохладные лапы, но Луиза не намерена любоваться природой, она спешит. Внезапно она останавливается и прислушивается: сзади слышны шаги. Кто-то быстро бежит в её сторону. «Прячься за дерево», - командует она себе и скрывается среди теней за широким сухим стволом, прижимаясь к нему спиной и прикрывая ладонью рот, чтобы не выдать себя прерывистым дыханием. Преследователь останавливается. Следует несколько секунд напряжённого молчания, шарканья подошв по асфальту и гулких ударов сердца, грозящих обнаружением, как вдруг:
- Луиза!!
Луиза шумно выдыхает и выглядывает из-за дерева – да, она права. Посреди аллеи маячит в растерянности одинокая фигура в пиджаке с кудрявой копной волос. Прятаться дальше глупо.
- Хави! – рассерженно говорит она, выбираясь на асфальт. – Какого чёрта ты здесь делаешь?
- Тебя ищу, - не смущается юноша. – У тебя в волосах сухой лист.
- Что?.. – Луиза отряхивает голову. – Спасибо. Ты же должен был быть на празднике?
- Я оттуда ушёл. Ты куда пропала? Я понял, что тебе не понравилось наше выступление, но ты могла бы прямо об этом мне сказать, а не сбегать втихомолку.
«Кажется, сейчас начнётся выяснение отношений».
- Мне не выступление не понравилось, мне не понравилось, что вы выбрали третьей песней.
- Это был подарок.
- Вот как? Тем более. Мне казалось, мы уже обсудили этот вопрос тогда, после танца. И я не сбегала втихомолку, я была вынуждена уйти. И сейчас мне как можно скорее нужно в гостиницу.
- Тогда почему ты спряталась? Чем ты сейчас занимаешься? – Хавьер настроен решительно.
- Мне…угрожали.
Юный мистер Мозес находится быстро.
- Что значит «независимый журналист»? – спрашивает он, подцепляя нить.
- Обычно, когда журналисты едут в какую-нибудь страну, где на данный момент неспокойно, им стараются обеспечить безопасность и не пускают дальше, чем положено, соответственно, ограничивают в доступе информации. Возможен вариант, когда этот барьер создаётся искусственно в чьих-то интересах. Информация подтасовывается и искажается, в результате чёрное выставляется белым, а белое – чёрным. Я официально не зарегистрирована, как журналист, который едет туда, но у меня будет пропуск на территорию страны и на объект, соответственно, некоторым людям очень не нравится, что я смогу узнать больше, чем положено.
- Но – кому?
- А вот это хороший вопрос. Не знаю. И сама сейчас пытаюсь понять. Речь идёт о военных базах – в апреле правительство Судана подписало акт об их предоставлении военным силам США. Вопрос номер два – против кого будут направлены ракеты. В Судане, который сам расколот на Юг и Север, этому решению также рады далеко не все. Отсюда – вопрос номер три…
- Нахрена тебе это надо?
Луиза смеётся, мрачные тени пыльного Судана отпускают её.
-Отлично! Только я уже им давно перестала задаваться, всё время кажется, что ответ где-то на поверхности, а найти не могу.
- Переживаешь за судьбу человечества.
Она пожимает плечами.
- Кто знает?
«Больше вроде особо не за кого».
- Кстати, Луиза…
- Да?
- Ты знаешь, что за нами кто-то идёт?
Страх снова накатывает ледяной волной, только теперь это уже страх не сколько за себя, сколько за Хавьера, который сейчас, если это правда, скорее всего начнёт пытаться проявлять героизм и рискует быть убитым в первую очередь. «Времена благородных рыцарей…», - думает мисс Рей. Нет, сейчас она – очень опасный спутник.
- Не оборачивайся, - цедит сквозь зубы Луиза. – Почему ты так решил?
- Я не слышал его, когда мы стояли, но когда пошли – сзади тоже кто-то тронулся с места. Сначала я подумал, что мне померещилось, но нас двое, мы идём не в ногу, а он подражает только тебе. К тому же потом мы набрали темп, а я его всё ещё слышу.
- Он идёт по асфальту?
- По самому краю у тебя за спиной.
- Чёрт…
- У тебя нет пистолета?
- У меня аллергия на оружие.
На лице Хавьера ясно можно прочесть: «И как ты так живёшь?», но Луиза не обращает внимания.
- Нам нужно как можно быстрее добраться до людного места. Если я крикну тебе «Ложись»…
- Знаю.
- Молодец. Он по-прежнему идёт за нами?
Несколько секунд Хавьер молчит, затем останавливается.
- Я его не слышу.
Луиза оборачивается: залитая тусклым фонарным светом аллея пуста. Все попытки напрячь слух ни к чему не приводят.
- Может, у меня была галлюцинация? – уже с сомнением говорит Хавьер.
- Бежим! – шепчет ему на ухо Луиза, и тянет за рукав. Они вместе вламываются в густые колючие заросли, обдираются до крови, петляют между деревьями, перепрыгивают через канаву и в итоге выскакивают на людную улицу. В сотне метров – автобусная остановка, и они идут туда.
- Почему мы побежали?
- Срезали, - переводя дыхание, отвечает Луиза. – И, надеюсь, хотя бы немного сбили со следа.
- Я поеду с тобой, - заявляет Хави. – Ты ложись спать, а я буду дежурить всю ночь, и, если что, позову на помощь. Не волнуйся, со мной всё будет в порядке, я не хочу спать, - перебивает он её возражения.
- Нет, Хавьер. Однозначно – нет. Если я доберусь до номера, я буду в безопасности.
- Ну да, - мрачно хмыкает юноша, - как этот твой… учёный-физик… Сиксмит.
- Нет. Он точно не знает, где я остановилась, он меня не найдёт.
- Ты в этом уверена?
- На сто процентов.
- А мне можешь сказать, где?
- Могу написать на бумажке, ты запомнишь, и я её сожгу. Идёт?
- Согласен.
Она проворачивает этот нехитрый трюк и растирает пепел носком туфли по асфальту. Впереди показывается её автобус. Хави тоже замечает его.
- Помнишь адрес?
- Помню. Луиза, можно на прощанье поцеловать тебя?
- Мы же не прощаемся, Хави. Нет.
- Как друг.
«Зелёная романтика, - вздыхает про себя Луиза, - Господи, чем я ему так понравилась? Стоит ему только захотеть, у него от барышень отбою бы не было, а я – что, я – человек другого поколения». Луиза уступает. «В последний раз».
М-да, было наивно полагать, что поцелуй будет действительно дружеским. Почему-то вспоминается Айзек Сакс, их встреча в баре в отеле Суоннекке. Решительное время всегда требует решительных действий, кто знает, как сложилась бы жизнь каждого из них, если бы не вечные «обстоятельства». «Мы постоянно совершаем поступки, исходя из этих самых обстоятельств».
Луиза Рей отстраняется. «Я вернусь», - просто, по-деловому говорит она и скрывается в недрах автобуса.
Первое, что ей нужно сделать, это позвонить Черретту, рассказать про билет и предупредить об опасности – с остальными пусть связывается он сам. Разумеется, у неё нет никакой гарантии, что её убийцы не знают, где она остановилась, но гостиничный телефон – самый оптимальный вариант связи. Она быстро собирает вещи, звонит и сразу же покидает своё пристанище, и идёт… куда? Надо будет посоветоваться с Черреттом.
Открывая дверь номера, Луиза отмечает, что рука у неё мелко дрожит; она делает несколько глубоких вдохов и выдохов и заходит внутрь. Всё, как обычно. Все немногочисленные вещи на своих местах - Луиза облегченно вздыхает и лезет в шкаф за рюкзаком. Первое, что она хочет положить туда, это туалетные принадлежности, и она направляется в ванную комнату…
… Всё, что она успевает сказать при виде направленного на неё пистолета: «Это даже не смешно…» Пуля проходит навылет. Сознание покидает Луизу моментально, не успевая оформить образ невысокого лысого человека; она падает как подкошенная там, где стояла. Последнее, что она видит ещё как Луиза Рей, это огромную светящуюся арку, в которую её вносит звёздным течением.
Её тело находят на следующее утро. Следователи устанавливают, что убийство произошло на пороге, но затем труп был перенесён в ванную и усажен там. Пуля не найдена, очевидно, убийца забрал её, она пробила кость над переносицей и вышла через затылок. Убийство безлико, следы взлома и кражи отсутствуют. Через месяц бесплодных поисков дело объявляется закрытым.
Хавьер приезжает на похороны в Буэнас-Йербас и первое время наблюдает за процессией издали, не решаясь подойти. Мать безутешна, но, судя по количеству присутствующих, Луиза Рей была очень одиноким человеком. Тем не менее, он всё же находит в себе силы подойти попрощаться. Тело Луизы накрыто саваном, но правая рука высовывается наружу – Хавьер берёт её руку в свою. Слёз нет, но он чувствует, что в этот момент в нём происходит что-то важное, что сильно меняет его.
Хавьер – спасатель. Он спасает людей из задымлённых помещений, их лифтовых шахт, из колодцев, снимает с вышек и вытаскивает из воды. Это работа требует чрезвычайного напряжения как мускулов, так и нервов, но именно здесь он чувствует себя в свое тарелке. Он нашёл себя. Он спас уже больше сотни людей, но ему никогда не спасти того человека, который был другом ему с детства и до сих пор остаётся недостижимым идеалом – Луизу Рей. «Этот мир вертится не в ту сторону», как-то заявил Джо Нейпир, и теперь Хавьер Мозес с ним полностью согласен. Он снова опускает голову на подушку и, уже засыпая, обнимает свою жену.
Джессика, по сути, его коллега, своими исследованиями она борется за жизнь людей. А ещё жизнь содержится в ней самой, другая жизнь, которая обещает скоро появиться в этом неидеальном мире.
И мини трек-лист упомянутых песен в качестве дополнения:
читать дальше
Прослушать или скачать David Bowie Space Oddity бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать It's A Long Way To Tipperary бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Beatles All You Need Is Love бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать California Dreamin' бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать Can`t help falling in love бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать ABBA Dancing Queen бесплатно на Простоплеер
Прослушать или скачать All Boundaries Are Conventions. бесплатно на Простоплеер